Не доверяй незнакомцу - Страница 18

Куда он, собственно, подевался?

Вокруг крыльца и хижины снег был вытоптан, но следов, которые вели бы от нее, Кира не увидела.

Она посмотрела на кромку леса. Заросли были такими густыми, что, если бы не отметина от полозьев, Кира ни за что не догадалась бы, с какой стороны приехал не слишком приветливый дружок Кэллоуэя. Никаких тропинок вокруг хижины тоже не было. Но должен же он как-то отсюда выбираться? Как?

Кира вздрогнула. Деревья стояли вокруг плотной стеной. Они словно надвигались все ближе и ближе. Ее даже слегка затошнило от страха. Смотреть на лес было так неприятно, что Кира отвернулась.

Она подошла поближе к крыльцу и принялась осматривать хижину. Это была очень старая постройка, однако отнюдь не развалюха.

Хижина выглядела так, будто кто-то нарочно придал ей заброшенный и обветшалый вид, а на самом деле аккуратно укрепил. Крыльцо, неприглядное на первый взгляд, в действительности оказалось практически новым. У того окна, из которого Кира наблюдала, как Кэллоуэй разговаривал с вооруженным незнакомцем, была новая рама. Дверь, снаружи изъеденная жучком, с проржавевшими петлями, но Кира знала, что изнутри она крепче крепкого. Вообще, все, что находилось в хижине, было прочным и сделанным на совесть.

Случайный прохожий решил бы, что это просто жалкая лачуга и вряд ли посмотрел на нее еще раз.

— Да ничего он не прячет, — вслух пробормотала Кира. На нее вдруг снизошло озарение. — Он сам здесь прячется.

Она сделала еще шаг назад и наткнулась прямо на Кэллоуэя.

Глава 13

Грэм машинально подхватил ее под локоть. И не стал убирать руку.

— Почти четыре года, — произнес он нарочито равнодушным тоном.

Кира повернулась к нему.

— Примерно с тех пор, как убили Холли Хендерсон и ее сына, — тихо сказала она.

Их взгляды встретились. Что именно она увидела в этой коробке? Что успела прочитать? Во что поверила? И с какой такой матери ему важно то, что она о нем думает?

— Кэллоуэй? — позвала Кира.

— Да. Ты права. С тех самых пор, как их убили, — ответил Грэм.

— Она была твоей женой, да? — осторожно спросила Кира.

Он закрыл глаза:

— Да.

— Господи. Мои соболезнования.

— Да.

Повисла тяжелая пауза.

— А мальчик…

— Я не был его биологическим отцом. — Грэм открыл глаза и увидел искреннее сочувствие у нее на лице. — Но любил его как родного. Все эти четыре года каждый день я спрашивал себя: мог ли я спасти его.

— Четыре года, — медленно повторила Кира. — И с того дня ты в бегах.

— Не в бегах, — с горечью бросил Кэллоуэй, — а прячусь, как ты совершенно верно заметила.

Он застыл, завяз, застрял в этих лесах, в этой хижине. Сначала Грэм использовал хижину как нечто вроде штаб-квартиры. Тогда ему требовалось логово, где можно пересидеть самые трудные дни. Подождать, пока все уляжется. Дэйв Старк был его «руками и ногами», он искал убийцу Холли и Сэма.

Грэм начал собирать статьи из газет, которые привозил Дэйв, и даже завел альбом с вырезками, чтобы выстроить события по порядку. Он был уверен, что какая-нибудь незамеченная раньше мелочь, незначительный факт, упомянутый в одной из этих статей, поможет разгадать головоломку. Тогда Грэм сумеет доказать, что в смерти жены для него не было выгоды.

Он искал мотив, скрытый под грудой газетных полуправд. Но нашел только потоки грязи, которыми его щедро поливали журналисты, неприкрытую ненависть и жареные факты. Все это убедило Грэма в том, что ему никогда не стать свободным человеком. По-настоящему — никогда.

Ему стало казаться, что его обвинители совершенно правы. Их с Холли не слишком счастливая семейная жизнь была скрупулезно задокументирована. Словом, если бы Грэм был «по ту сторону», он бы первый бросил сам в себя камень.

При таких условиях предстать перед жюри и честно рассказать свою историю он не мог, поскольку она выглядела насквозь лживой и невероятной даже для него самого. Поэтому он решил спрятаться здесь, за крепкой дверью хижины.

Когда Грэм осознал, в каком отчаянном положении находится, засунул вырезки в ту чертову коробку и задвинул ее подальше в угол.

— Ну, спрашивай, — угрюмо предложил Грэм.

— О чем?

— О чем? Задай мне вопрос, который я слышал от любого, кто видел новости или читал газеты.

Кира посмотрела ему прямо в глаза.

— На самом деле мне кажется, что сейчас не моя очередь спрашивать.

— Не твоя очередь? — Грэм не смог скрыть изумления.

— Я не считала, кто и сколько вопросов задал, — пояснила она. — Но у меня такое ощущение, что я должна тебе как минимум один ответ.

Грэм с минуту подумал.

— Как ты себя чувствуешь? По прежнему шесть из десяти?

— Ты именно это хочешь узнать?

— В данный момент… да.

— Да, все еще шесть.

Грэм нахмурился:

— Не знаю, как там на самом деле — больше, чем шесть, или меньше, чем шесть, но ты опять врешь.

— Ты говоришь так уверенно.

— Потому что я в этом убежден, — отрезал Грэм и большим пальцем коснулся ее скулы. — Когда ты врешь, у тебя вот здесь появляется красное пятнышко.

— Неправда.

— Правда.

Постепенно румянец покрыл ее щеки целиком. Грэм не убирал руку, и Кира не отстранялась.

— Задай мне настоящий вопрос, Кэллоуэй, — сказала она. — Спроси о том, что ты действительно хочешь узнать.

— Ты знала, что я живу здесь? — спросил он. — Зачем ты ехала по той дороге? Кто-то велел тебе меня найти?